Есть глубокая мысль Льва Толстого в его трактате «Так что же нам делать?». Он пишет, что чем бы не занималось в своей истории человечество: торговлей, дипломатией, промышленностью, земледелием или войной, оно, по сути, делает одно и то же – уясняет себе те нравственные законы, по которым оно живет.
Исторические катастрофы XX века, такие как Холокост и ГУЛАГ, не вызваны ни солнечной активностью, ни недобором урожаев, ни перепадами климата. Это – нравственные катастрофы. Они стали следствием извращения моральной энергии сотен тысяч и миллионов людей, воспринявших идейную «инфекцию» о классовых или расовых врагах, о «всемирном сионистском заговоре» или призвании «пролетариата к революционному освобождению человечества». Кнут страха за расу или ненависти к эксплуатации был помножен в массовом сознании на пряник «светлого будущего» - «тысячелетнего рейха» или «прыжка из царства необходимости в царство свободы». Только отбросив общечеловеческую нравственность и найдя оправдание своей жестокости в этих нравственных суррогатах, миллионы могли стать убийцами миллионов или одобрять эти убийства. И Россия оказалась страной, принесшей наибольшее число жертв на алтарь утопического сознания.
Пожалуй, одна из сложнейших миссий Мемориала заключается в поиске способов предупреждения молодых поколений о роковых опасностях «больших идей», ради воплощения требующих «не стоять за ценой»; в развенчании всяких «пророков»; в том, чтобы не доказать, а показать, к чему приводят и впредь будут приводить такие «идеи» и «пророки», ибо фанатизм обладает неустранимой логикой действий. Убедить молодежь, еще не имеющую жизненного опыта и нравственного кругозора – непросто. И вполне, окончательно, «гарантированно» сделать это невозможно. Но можно и нужно стремиться оставить рассказом об исторических трагедиях след в душе юноши и подростка и надеяться, что это привьет ему иммунитет от пандемических заблуждений. Во всяком случае, такая работа Мемориала способствует выработке личности, индивидуального сознания, самостоятельному размышлению над теми нравственными законами, которыми живет человечество, о чем говорил Толстой.
В субботу, 20 апреля, координатор Уральского Мемориала А.Пастухова провела очередную экскурсию на 12 км московского тракта, к месту памяти жертв политических репрессий, увенчанному Масками скорби Эрнста Неизвестного. Эта экскурсия стала продолжением сотрудничества с Гуманитарным Университетом (Лекция координатора Уральского Мемориала в Екатеринбургском Гуманитарном Университете). Более 45 студентов едва уместились в экскурсионный автобус на ул.Сурикова, отправившийся к мемориальному комплексу. Практически сразу по отправлении в путь А.Пастухова приступила к диалогу со студентами. Напомнив предыдущую встречу в университете, А.Пастухова обсудила основные ценностные предпочтения молодежи, их представления о своем будущем. Конечно, эти желания были очень схожими с теми людьми, которые попали под колесницу террора. А.Пастухова рассказала об общих исторических корнях сталинских репрессий; провела своеобразную викторину на узнавание цитат из политических деятелей, бывших идеологами революционного насилия – Ленина, Свердлова, Сталина.
Затем студенты услышали историю об обнаружении останков на 12 км; о смелом строителе, впервые наткнувшимся на кости еще в конце 60-х годов, но получившим тогда от «компетентных органов» добрый совет помалкивать. Когда же наступила Перестройка, пришла гласность, этот человек появился в Мемориале и рассказал об увиденном много лет назад. С его рассказа началась история, включающая и драматические страницы: один из следователей КГБ, изучавший давние дела и расстрелы и, конечно, очень мало знавший об основаниях, на которых стояло коммунистическое государство, покончил жизнь самоубийством прямо на плитах мемориала с фамилиями репрессированных. Не менее извилиста и напряженна история Масок скорби Э.Неизвестного, их установки, проволочек и скрытого противодействия.
Рассказ не успел закончиться к моменту подъезда к 12 км и немного продолжился напротив мемориальных плит. Затем студенты разбились на группы и стали изучать фамилии на мемориале. А.Пастухова обратила внимание ребят на букву «О». Оказывается, что в этих местах безвременно завершилась жизнь отца Булата Окуджавы Шалвы Окуджавы. Особый диалог состоялся о гражданах иностранных государств, покоящихся в братских могилах в этих местах: о финнах, эстонцах, практически полном составе литовского правительства, репрессированного после событий 1939 года. Надо отдать должное педагогам Гуманитарного Университета: их студенты были внимательны и вдумчивы, а будущие бакалавры журналистики и телевещания с профессиональной сноровкой снимали репортаж для университетского сайта. Гуманитарный Университет и Уральский Мемориал постепенно становятся стратегическими партнерами.
На следующий день А.Пастухова продолжила просветительскую работу уже с более молодой и специфической аудиторией: курсантами Екатеринбургского суворовского училища. Эта встреча так же была продолжением и развитием предыдущих контактов (Преподаватели Суворовского училища изучают опыт Мемориала). Неожиданно (с учетом общественного-политического контекста в современной России) и в этом учебном заведении обнаружился большой интерес к теме репрессий. Впрочем, с другой стороны, удивляться тут нечему, припоминая репрессии в Красной Армии 30-х годов. Хотя суворовцы, по словам А.Пастуховой, скорее заинтересовались проблемой просто как нормальные, любознательные дети, которым хочется узнать побольше о своих семьях и предках. Следующим шагом станет совместная поездка на 12 км.
22 апреля в Ельцин Центре состоялась дискуссия, организованная совместно Вольным историческим обществом и московским Сахаровским центром на тему «Память о терроре: путь к разделению или консолидации общества?». Модерировал дискуссию член Вольного исторического общества, профессор Алексей Мосин. Мероприятие началось с презентации Натальи Самовер (Сахаровский центр) »Травматическое наследие в системе Всемирного наследия ЮНЕСКО: Россия в международном контексте». Доклад Н. Самовер вызвал множество вопросов и заинтересованное обсуждение, но его основное значение состояло, пожалуй, в том, что он расширил понимание того, какую культурную миссию «всамделишно» несут такие организации как Мемориал и артикулировал термин, который точно определяет объект этой культурной деятельности: травматическое наследие.
Этот термин объемлет и поездку А.Пастуховой на 12 км со студентами, и беседы с суворовцами в учебной аудитории, и дискуссию в Ельцин Центре. Все это есть попытки вовлечь подрастающие поколения в осмысление, продумывание и проживание травматического наследия человечества. Зачем? Чтобы поднять личность входящего в жизнь человека на высоту нравственных раздумий, мучительно одолевавших когда-то и Льва Толстого. Мыслители перевели немало чернил, пытаясь доказать или опровергнуть нравственный прогресс человечества. В буквальном, геометрическом, смысле, как восходящей прямой, такого прогресса, наверное, нет. Ведь христианским заповедям уже тысячи лет. Но есть нравственная высота времени, как высота горного массива зависящая от высоты каждой вершины – живущего человека. И чем выше вздымается отдельная вершина, тем возвышенней и человеческий род.